Post by Colt on Aug 28, 2015 10:05:43 GMT 1
- Мам, а может подождём ещё годик, а уж потом меня в это… рабство? – жалостливо заныл Левинский, надеясь на чудо.
- Не в рабство, а в школу! – Строго ответила мать – Вон, какой вымахал балбес, а сам даже огонь развести не можешь! – давай, шевели ногами.
Левинский уныло зашаркал ногами по лесной тропе. Его белоснежная бабочка на шее ещё от самого дома обильно поливалась слезами, в следствии чего уже давно стала серой, и больше походила на кусок грязной тряпки старательно засунутой ему за ворот.
Перспектива, того что ему придётся жить где-то вдали от родной берлоги, сильно пугала его. И пугала она его, не столько тем, что его будут заставлять что-то учить, сколько тем, что ему нужно будет самостоятельно заботиться о себе. До школы было три дня пути и рассчитывать на родительскую помощь не приходилось.
Лесная Космошкола магии была известна далеко за пределами их леса. Слава её была благодаря тому, что учителя в ней не давали спуску никому, и буквально молотом вколачивали в учеников знания. «Не умеешь – научим, не хочешь – заставим» - таким принципом пользовались в других школах, но только не в этой. Здесь был принцип «Не умеешь – заставим, не хочешь - заставим».
- Да не раскисай ты так, - попыталась утешить его мать, – не один же идешь. Я слышала, что и друзья твои в этом году пойдут. Вотника тоже ведут, и Мишатана, и Чудку и этого… ну тот, что низенький такой, с ушами торчащими…
- Чеховский? – подсказал Левинский вовлекаясь в речь матери.
- Да, он! А на Фрюкса посмотри! Тот совсем малыш ещё, а не боится!
- От того и не боится, что мал ещё, да глуп – огрызнулся Левинский, поняв, что ему просто заговаривают зубы.
Остаток пути Левинский провел в молчании, изредка нарушая тишину сморканием в платок и вытирая нос рукавом.
«Даже сморкаться не умеет», - думала мать - «Запустила я его… Раньше надо было отдавать».
Школа ему не понравилась с первого взгляда. Массивное сооружение из дубовых брёвен само по себе давало понять каждому, что здесь происходят очень серьёзные и возможно даже, страшные дела. В целом школа была похожа на крепость, в которую просто так не войдёшь и не выйдешь. Разве что решёток на окнах не хватало, чтоб развеять все сомнения, что сбежать отсюда не удастся никому.
У входа уже собирались другие родители со своими учениками, которых Левинский окинул беглым взглядом. Какой-то белобрысый парень с газировкой в руках весело болтал с таким же как он белобрысым мальчиком. Они даже одеты были одинаково в потёртые джинсы, мятые футболки и ярко красные кеды. Отличить со стороны их было бы не просто, если бы у одного в руке не было Колы, а у второго на спине не было надписи «Alt-Ctrl-Del».
«Программист наверное» - подумал Левинский, прочитав надпись на футболке.
За углом школы, стоял быдловатого вида паренёк в белой кепочке и курил папиросу, старательно пряча её за спину.
«А вот и Быдло» - мысленно прокомментировал Левинский.
- Так, родители! – прозвучал чей-то строгий, командный голос – Не задерживаемся! В список внесли детей и расходимся! Нечего тут толпу создавать! Дальше мы уж сами разберёмся!
- Ну, что ж сынок, прощай, не забывай писать мне. Я тебя буду ещё навещать.
Мать поцеловала Левинского в лоб и ушла, оставив его возле парадного входа среди других детей.
Левинский понял, что теперь он совсем один остался. Его друзей видно не было, и мысль об одиночестве его сильно напугала и придала ему смелости начать знакомиться.
- Тебя как зовут? - спросил он рядом стоящего одинокого паренька.
Парень выглядел несколько необычно и показался Левинскому каким-то странным. Это было и не удивительно, потому что парень был не местный и плохо понимал их язык. Ему показалось, что Левинский спрашивал откуда он родом.
«I was born» - начал было отвечать парень, но потом спохватился осознав, что его не поймут и растерянно заморгал глазами.
- Борн? – переспросил Левинский.
- Борн, - тихо повторил парень, совершенно не понимая, что от него хотят.
Их занятный диалог прервал возглас какого-то толстого мальчика в очках, который вышел из глубин леса:
- Ого, какой домик!
С этим воплем он радостно подбежал к школе и стал её трогать, так как будто вообще впервые видел дом.
- Какой домик! – не переставал восклицать толстячек, трогая и постукивая каждое брёвнышко, до которого мог дотянутся своей пухлой ручкой.
- Сам ты Домик, - презрительно проговорил рядом стоящий ученик, не переставая щелкать семечки, – поживешь тут с месячишко, я потом посмотрю как ты будешь плясать.
Парень увидел уставившегося на него Левинского и обрадовавшись, что его слова были хоть кем-то услышаны, протянул ему руку и бодро выпалил:
- Крыбас
- Левинский, - несмело представился Левинский и пожал руку.
Все на построение! – прозвучал уже знакомый строгий голос, - Мальчики справа от меня, девочки – слева!
Началась метушня, толкотня и споры, кто первый стал, кто кому на ногу наступил и прочая суета.
Директор молча смотрел на этот бардак, но терпеливо ждал построения. По глазам у него читалось, что он готов был каждого по хребту веслом огреть, но не делал это только потому, что это было бы слишком слабое наказание для балбесов.
Когда, наконец, ученики построились, в что-то на подобии шеренги, директор взглянул на одиноко стоящую девочку слева и чуть подумав сказал:
- Ладно, девочки тоже справа…
- Не в рабство, а в школу! – Строго ответила мать – Вон, какой вымахал балбес, а сам даже огонь развести не можешь! – давай, шевели ногами.
Левинский уныло зашаркал ногами по лесной тропе. Его белоснежная бабочка на шее ещё от самого дома обильно поливалась слезами, в следствии чего уже давно стала серой, и больше походила на кусок грязной тряпки старательно засунутой ему за ворот.
Перспектива, того что ему придётся жить где-то вдали от родной берлоги, сильно пугала его. И пугала она его, не столько тем, что его будут заставлять что-то учить, сколько тем, что ему нужно будет самостоятельно заботиться о себе. До школы было три дня пути и рассчитывать на родительскую помощь не приходилось.
Лесная Космошкола магии была известна далеко за пределами их леса. Слава её была благодаря тому, что учителя в ней не давали спуску никому, и буквально молотом вколачивали в учеников знания. «Не умеешь – научим, не хочешь – заставим» - таким принципом пользовались в других школах, но только не в этой. Здесь был принцип «Не умеешь – заставим, не хочешь - заставим».
- Да не раскисай ты так, - попыталась утешить его мать, – не один же идешь. Я слышала, что и друзья твои в этом году пойдут. Вотника тоже ведут, и Мишатана, и Чудку и этого… ну тот, что низенький такой, с ушами торчащими…
- Чеховский? – подсказал Левинский вовлекаясь в речь матери.
- Да, он! А на Фрюкса посмотри! Тот совсем малыш ещё, а не боится!
- От того и не боится, что мал ещё, да глуп – огрызнулся Левинский, поняв, что ему просто заговаривают зубы.
Остаток пути Левинский провел в молчании, изредка нарушая тишину сморканием в платок и вытирая нос рукавом.
«Даже сморкаться не умеет», - думала мать - «Запустила я его… Раньше надо было отдавать».
Школа ему не понравилась с первого взгляда. Массивное сооружение из дубовых брёвен само по себе давало понять каждому, что здесь происходят очень серьёзные и возможно даже, страшные дела. В целом школа была похожа на крепость, в которую просто так не войдёшь и не выйдешь. Разве что решёток на окнах не хватало, чтоб развеять все сомнения, что сбежать отсюда не удастся никому.
У входа уже собирались другие родители со своими учениками, которых Левинский окинул беглым взглядом. Какой-то белобрысый парень с газировкой в руках весело болтал с таким же как он белобрысым мальчиком. Они даже одеты были одинаково в потёртые джинсы, мятые футболки и ярко красные кеды. Отличить со стороны их было бы не просто, если бы у одного в руке не было Колы, а у второго на спине не было надписи «Alt-Ctrl-Del».
«Программист наверное» - подумал Левинский, прочитав надпись на футболке.
За углом школы, стоял быдловатого вида паренёк в белой кепочке и курил папиросу, старательно пряча её за спину.
«А вот и Быдло» - мысленно прокомментировал Левинский.
- Так, родители! – прозвучал чей-то строгий, командный голос – Не задерживаемся! В список внесли детей и расходимся! Нечего тут толпу создавать! Дальше мы уж сами разберёмся!
- Ну, что ж сынок, прощай, не забывай писать мне. Я тебя буду ещё навещать.
Мать поцеловала Левинского в лоб и ушла, оставив его возле парадного входа среди других детей.
Левинский понял, что теперь он совсем один остался. Его друзей видно не было, и мысль об одиночестве его сильно напугала и придала ему смелости начать знакомиться.
- Тебя как зовут? - спросил он рядом стоящего одинокого паренька.
Парень выглядел несколько необычно и показался Левинскому каким-то странным. Это было и не удивительно, потому что парень был не местный и плохо понимал их язык. Ему показалось, что Левинский спрашивал откуда он родом.
«I was born» - начал было отвечать парень, но потом спохватился осознав, что его не поймут и растерянно заморгал глазами.
- Борн? – переспросил Левинский.
- Борн, - тихо повторил парень, совершенно не понимая, что от него хотят.
Их занятный диалог прервал возглас какого-то толстого мальчика в очках, который вышел из глубин леса:
- Ого, какой домик!
С этим воплем он радостно подбежал к школе и стал её трогать, так как будто вообще впервые видел дом.
- Какой домик! – не переставал восклицать толстячек, трогая и постукивая каждое брёвнышко, до которого мог дотянутся своей пухлой ручкой.
- Сам ты Домик, - презрительно проговорил рядом стоящий ученик, не переставая щелкать семечки, – поживешь тут с месячишко, я потом посмотрю как ты будешь плясать.
Парень увидел уставившегося на него Левинского и обрадовавшись, что его слова были хоть кем-то услышаны, протянул ему руку и бодро выпалил:
- Крыбас
- Левинский, - несмело представился Левинский и пожал руку.
Все на построение! – прозвучал уже знакомый строгий голос, - Мальчики справа от меня, девочки – слева!
Началась метушня, толкотня и споры, кто первый стал, кто кому на ногу наступил и прочая суета.
Директор молча смотрел на этот бардак, но терпеливо ждал построения. По глазам у него читалось, что он готов был каждого по хребту веслом огреть, но не делал это только потому, что это было бы слишком слабое наказание для балбесов.
Когда, наконец, ученики построились, в что-то на подобии шеренги, директор взглянул на одиноко стоящую девочку слева и чуть подумав сказал:
- Ладно, девочки тоже справа…